Хозяйственная реформа. Методология общественных изменений (Лекция президента международной методологической ассоциации), страница 12

Валерий Ильюшенко: Сергей Валентинович, правильно ли я вас понял: чтобы лишить эту схему демультипликатора, достаточно, скажем, издать постановление Правительства о том, чтобы взаимные долговые обязательства оценивались по рыночной стоимости, и все.

Попов С.В.: Абсолютно недостаточно. То есть издать его можно и даже, наверное, нужно - оно просто ни к чему не приведен. Во-первых, как вы будете контролировать? Совершенно неясно. Если вы добьетесь его исполнения, это будет означать остановку всей промышленности сразу, потому что сейчас пока работают в долг, а так они вынуждены будут остановиться, потому что никто никому платить не будет. Ведь если 70 процентов взаимных платежей идут бартером, то это не от злого умысла, а от того, что денег - 30 процентов.

Валерий Ильюшенко: Вот это и есть реальная стоимость долга.

Попов С.В.: Ну и попробуйте предложить механизм контроля над ним. В принципе это должно быть очень решительное Правительство. А во-вторых, оно должно иметь способ добиться этого, поскольку если у вас половина в наличных, то прорваться через эту систему вам не удастся. Вам будут писать заниженную стоимость, а осуществлять все те же самые операции. Но это должно быть очень решительное Правительство. Нужно вот эту цепочку действительно разорвать. Поэтому постановление выпускать действительно можно, но в экономике это не сработает или сработает очень специфически.

Александр Агальцев: Сергей Валентинович, еще один вопрос. Павел Павлович Бородин, начальник административного финансово-хозяйственного управления Президента, в интервью, которое он давал Киселеву в "Итогах" месяца два тому назад, сказал, что имущество нашей страны за рубежом, начиная еще с дореволюционного периода (движимое и недвижимое) оценивается минимум в 600 миллиардов долларов. Это из сферы мифологии или нет? Почему же тогда мы не можем включить хотя бы десятую часть в наш производственный, финансовый оборот?

Попов С.В.: Может быть, действительно столько. Это, к сожалению, проверить практически невозможно. Но дело в том, что долги нашей страны, как вы понимаете, составляют около 200 миллиардов. Это официальные долги. Как только вы начнете продавать недвижимость за рубежом, произойдет следующее: сейчас пока это состояние равновесия, взаимных договоренностей (зачем, собственно, эти кредиты и нужны) - лондонскими, парижскими, всеми остальными, что мы с ними расплачиваемся и долги реконструируем. Как только мы начнем это дело продавать, произойдет совершенно простая, банальная процедура: наши кредиторы тут же наложат взыскание на эти деньги и юридически ничто этому не препятствует. А это означает следующую вещь: даже если на 600 миллиардов, когда начнете продавать, выяснится, что это процентов на 20-30 дешевле, потому что покупают дешевле, чем оценивают, как правило. А в-третьих, когда кредиторы начнут на это дело накладывать, они посчитают еще и живые проценты, поскольку это живые деньги. Ну, и процесс кончится тем, что это уйдет за бесценок. Этого, собственно, и боятся. То есть сейчас пока это находится в некотором равновесии. Почему Россия взяла долги на себя? Чтобы сохранить это имущество и чтобы долги были переведены на нее, чтобы не было арестовано это имущество. Тут тоже такая довольно сложная ситуация, хотя, ее, наверное, можно решать, но пока ее тронуть все боятся именно в силу того что начнется цепная реакция. Там еще есть свои моменты. Дело в том, что не факт, что ее разрешат продавать на территории, на которой она находится. Там с правами собственности еще целая бодяга. Почему это имущество Советского Союза и какие мы имеем права? В общем, очень сложная процедура.

Еще один момент по поводу сложившейся ситуации. Когда это все начало разворачиваться, за короткий период, за пять лет, фактически у нас в стране все дошли до понимания схемы, которая сложилась где-то в XVIII веке в мировой экономике. Я ее называю колониальной схемой. Она довольно простая. В силу связанности всех этих производств начинает работать такая схема, которую в колониальных странах стали отрабатывать.