Лекция об индивидуальной истории, страница 2

Где-то в году 78 я начал читать одного автора, но Вы, наверное, замечали, что не все, что написано, все читается. Когда начинали читать, то на первом же шаге возникает отношение принять или не принять. Понятно или не понятно. Но понятно не в том смысле, что понятно все, что там написано, а в том смысле, что это резонирует, а какие-то пишут так, что на третьей странице лучше выкинуть эту книгу, но и вот появился такой человек, которого я читал с удовольствием. Мне казалось, что я понимаю, что он пишет. Я стал с ним разбираться. Такой - Лев Выгодский - то ли психолог, то ли культуролог, то ли анархист, непонятно. Я читал разные его тексты сначала вперемешку, затем выстроил их в последовательности по времени написания. Прочитал из сначала в конец, затем из конца в начало. И в какой-то момент я понял, что мне ничего не светит, в том плане, что я никогда его не пойму, потому что была некоторая система взглядов, вот этот самый инструментально-знаниевый комплекс, который во многом не существовал в виде написанных текстов и не мог быть написан ни при каких условиях. Он существовал в плане интуиции, целей, каких-то установок, замыслов, и он перестал существовать со смертью того человека, о котором я вам говорил и никогда не транслировался. В том плане, что ни один из его номинальных и даже реальных учеников (что не всегда совпадает) никогда не понимал того, что делал и писал Выготский, как некую целостность и в лучшем случае мог воспользоваться какой-то частью в меру своей испорченности. И второй момент совершенно другой, он связан с другой ниточкой моей личной истории, у которой начало в том, что где-то в 77 году произошла такая любопытная ситуация, мой отец сказал мне: "Ты знаешь, я написал тезисы под двумя фамилиями, под моей и твоей и отправил их на конференцию, которая называлась "Логика научного поиска". А в этот момент я учился на втором курсе института и писал курсовую работу по проблемам целей и целеобразования в древнегреческой философии. Главным выводом этой курсовой работы для меня было то, что нельзя писать тему "Цели и целеобразование в древнегреческой философии", не зная древнегреческого языка, что я и представил итогом курсовой работы, был не аттестован (смех), но для себя много чего понял. Ну, я и спрашиваю его: "А что за тезисы-то?... странно, тезисы под двумя фамилиями". Он говорит: "Да, про программирование, там один из пунктов про целеобразование, мы с тобой разговаривали три недели тому назад, ты меня надоумил, я и написал. Так что это работа в соавторстве". Я очень сильно напрягся, потому что я не принимал участие в подготовке этих тезисов... Он говорит: "А теперь поехали туда вместе, и ты там сделаешь доклад". -"Про что?" -"Да, про целеобразование". Дальше происходит примерно такая ситуация: мы туда едем, первый раз в жизни я вообще выехал за границы Москвы, не считая дачи, конечно. Приехали, открываю программку, смотрю, на второй день стоит: Петр Щедровицкий "Цели и целеобразование в программировании". Вечером я пришел в номер к отцу и говорю: "Слушай, а что говорить-то?" Он говорит: "Как что говорить? Вот то, что ты мне рассказывал... Потом, у тебя еще есть полтора дня - можешь подготовиться". Ну, естественно, я стал сильно напрягаться, двое суток не спал, готовился, три раза переписывал текст, и написал его наконец. Вот такой приблизительно зал, вышел, все сидят, смотрят: "Что скажет сын Георгия Петровича?" Я с грехом пополам прочел. Тут в первом ряду кто-то вопрос мне задает. Я вопрос понял и ему ответил. Он так обрадовался! Я никак понять не мог, потом только года через три я понял, почему обрадовался. Ведь на самом деле собственность проявляется не в чтении текста, а в том, что ты понимаешь чего говоришь или нет, а это проверяется тем, что ты можешь на вопросы ответить или не можешь. А то текст произнести каждый дурак может, а вот на вопросы ответить может далеко не каждый - нужна рефлексия. К чему я веду? И у меня осталось, эти три странички текстика, я положил их в папку, папочку надписал "Логика научного поиска" октябрь 77 года "Цели и целеобразование в программировании". С этого момента началась моя индивидуальная история, потому что я иногда открываю эту папочку, смотрю и думаю: "Ну и кретин же я был в 77 году!" Но есть на что посмотреть! Есть знак, или отметка, когда ты можешь сказать, что вот это было до 21 октября 77 года, а вот это было после октября 77 года и вот это уже другое, поскольку папочка сейчас пухлая, там много всего разного, наверное, раз пять я в своей жизни делал про это доклады, но всегда смотрю, вот это я понимал в октябре 77 году, вот это я стал понимать в октябре 78 года, а кое что понимаю и сейчас… В какой-то момент мне рассказали хорошую байку про то, что в школах кун-фу и каратэ время от времени, те кто тренируются, они вот так поднимают руку - свидетельствуют время тренировок, но поднимают руку не одновременно, а каждый в своем темпо-ритме, поскольку есть некоторое личное время и оно не совпадает с физическим. И в этом плане я могу открыть какую-то папочку и выяснить, что я, Щедровицкий Петр Георгиевич образца марта 1994 понимаю про цели, целеобразование в программировании меньше, чем некий Петр Георгиевич Щедровицкий понимал про это три года тому назад. Я читаю свой текст и и думаю: "Ну, надо же! Ха! Сколько всего интересного". А я этого всего не понимаю, а он понимал. Ну и, наоборот, по каким-то вопросам я понимаю больше, чем вчера. Поэтому мне кажется, что вот эта идея открытого образования осмысленна только в одном контексте, а именно она осмысленна для тех, кто может строить вот эти инструментально-знаниевые комплексы для себя, понимая, что они персональные. И в этом смысле они не транслируемы и не объективируются в полном и точном значении этого слова, они складываются и частично передаются. Кому? Товарищам, соратникам по работе, может быть, ученикам и, в общем, их надо... Их надо, как газон, триста лет растить, холить и лелеять ежедневно, глядишь, а он...Я думаю, что это не имеет никакого отношения к типам деятельности, к профессии, в том смысле, что к различию профессий. Я бы даже для игры сказал, что это глубинное основание того, что Малиновский называл профессионализмом. Когда он говорит, что два человека здесь и пять процентов в любой другой области - это профессионалы, для меня он говорит только одно, что именно эти пять процентов людей имеют индивидуальную историю, а другие тащатся как калоши по реке, в том смысле, что для них нет различия между вчера, сегодня и завтра. Просто нет. Поскольку эти вчера, сегодня и завтра ничем не символизированы. Не отделены от потока сознания. В этом смысле поток сознания не ставит этой границы. Чтобы продемонстрировать это вам я приведу пример. У нас как-то раз была очень тяжелая драматичная игра, с дворцовыми переворотами, со сменой руководителя и т.д. и т.п. Потом в конце была рефлексия игротехников. Выходит игротехник и говорит: "В первый день происходило то-то и то-то..." Ему говорят: "Нет, ну что ты, это было не в первый день, а в третий..." Ну, а дальше пошла вся губерния, стали разбираться, что когда было. В конце концов, ведущий говорит: "Все ребята, заканчиваем, каждый идет к себе в номер и рисует ленточку по дням, что когда было..." Всеволод Леонидович, снимите, пожалуйста, программку, я могу объяснить, зачем. Потому что на пятый день хорошо бы провести эксперимент такой. Кто что помнит? Кто, в каком порядке и про что говорил. И выясниться простая вещь, что 99,9 % участников...