Самарянское Пятикнижие. Древние переводы Священного Писания. Теории происхождения септуагинты, страница 4

Библейский перевод, равно как и любой другой, складывается из двух главных аспектов: интерпретации оригинала и создании текста на языке переводчика. Здесь можно наметить ряд проблем – например, выбор библейского текста, который послужит базой для перевода. В эпоху существования только рукописного текста Библии выбор определялся степенью корректности текста: полнотой источника, отсутствием явной порчи, иногда авторитетом, связанным с происхождением рукописи. Так для блаж. Иеронима авторитетным являлся текст, который восходил к Оригену; для славянского средневековья авторитетом пользовались рукописи, происходившие с Афона. Перевод мог делаться не только с еврейского текста, но и с текста другого перевода (например, для народов, входящих в юрисдикцию Московского Патриархата, перевод был выполнен с русского Синодального перевода). В новое и новейшее время переводы делаются, как правило, с оригинальных языков (с еврейского или греческого языков).

Переводчик также сталкивается с проблемой словаря, то есть с выяснением смысла слов. Лексикон Ветхого Завета состоит из восьми тысяч слов, из них треть встречается только один раз. Именно эти слова доставляют огромную сложность, потому что контекста не хватает, чтобы понять их значение. Даже для семидесяти толковников не все они были понятны, современный же иврит не хочет, чтобы эти слова пропадали, и предаёт им новое значение. Например, при перечислении яств на столе царя Соломона упоминается слово "манефефон", но так как не известно его значение, решили его не терять и перевести как огурец. Там же упоминается яство "барбот". Это вроде бы некая дичь. LXX перевели это как "ornito" eklekto" - "избранные птицы". Они опирались на то, что "барбот" имеет однокоренное "барар" – "избирать, вычленять". В современном иврите решили: поскольку нет слова "лебедь", пусть это будет "барбот". Вот ещё один интересный пример – в видении Иезекииля упоминаются исполненные очей огненные колеса – "офаним", а внутри них некие духовные сущности – оси, называемые "хашаман". Что это такое – понять невозможно. В современном иврите это обозначает просто электричество.

Создание текста на языке переводчика заметно меняет свой механизм в различные исторические эпохи. Если перевод осуществлялся на бесписьменный язык, как это нередко случалось в раннюю эпоху распространения христианства, то переводчик располагает большим простором в выборе языковых средств, более того, он сам может изобретать новые языковые средства в передаче необходимого смысла. В этом случае язык становится орудием христианизации, быстро может потерять свою связь с языческим прошлым, что и произошло в славянском языке. Последующие переводы уже не имеют такой свободы выбора, поэтому идут по пути усиления грамматической точности и усовершенствования терминологии. В том случае, когда мы переводим на язык, имеющий свою богатую литературу, требуется от переводчика не только более строгое соблюдение лингвистических норм, но и выдерживание определённой литературной стилистики.

Различают несколько типов переводов. Такое деление мы проводим, учитывая, с одной стороны, их функциональное назначение и, с другой стороны, их внутреннюю структуру.

1.  Перевод по типу таргума.

Появляется раньше всех остальных типов перевода, очевидно в эпоху Ездры. Особенность этого типа состоит в том, что он никогда не используется отдельно от Священного Писания, но сопровождает его. Может сопровождать при чтении, либо письменно. Но всегда графически или при чтении будет показываться вторичность этого перевода. В частности, когда при Ездре была введена практика чтения Писания в сопровождении перевода на арамейском языке, то на эту технику был введён ряд запретов. Нельзя, чтобы чтец сам делал перевод. Между Писанием и таргумом должна быть дистанция, таким образом показывалось – это Писание, а это второстепенный перевод, который никоим образом не претендует стать на место самого Священного Писания. Выступая рядом с Писанием, таргум не мог быть объектом сакрализации. По своей внутренней характеристике он мог быть достаточно разнообразным. Так, таргум может быть буквальным до потери собственного смысла, либо, напротив, представлять собой распространение и толкование священного текста, вплоть до включения каких-либо экзегетических или апокрифических сюжетов. Со времени письменной фиксации таргум теряет свои специфические черты и начинает существовать как всякий закреплённый на письме текст.

Необходимо сказать, что применение таргума, именно как типа перевода, не ограничено иудаизмом. Например, при становлении христианского богослужения на том или ином языке, этот тип перевода мог временно использоваться для объяснения важных элементов богослужения или Писания, составленных на греческом или латинском языке. Выражением этой практики являются "двойные чтения": после прочтения отрывка, например, на греческом языке – произносится его устный перевод на местный язык. Описание такой ситуации оставила паломница Этерия при характеристике богослужения в Иерусалиме в 380г.: здесь вторым языком выступал арамейский язык. Практика "двойных чтений" распространена и сейчас – в частности, применяется при синхронном переводе проповеди.

К таргумам может быть отнесён интерлинейный (подстрочный) тип перевода. Сейчас Библейское общество издаёт Новый Завет по-гречески, где под каждым греческим словом даётся русская калька, она не существует самостоятельно, но только наряду с оригинальным текстом. Подобная практика довольно древняя, существует несколько греко–латинских рукописей VIIIIXвв., также хорошо известны латино-немецкие рукописи того же времени. Здесь второй текст не выступает самостоятельно, он служит лишь пояснением к содержанию священного текста. В XIXXXвв. интерлинейный перевод получил новое развитие. Он выступает как один из типов учебного, объяснительного перевода, являясь часто пословным, но может быть литературным.