РПЦ в годы безбожной советской власти. Жизненный путь В.Ф.Войно-Ясенецкого. Миссионерское служение святителя Луки, страница 4

Везде, где доводилось служить иерею Валентину, а затем епископу Лу­ке, он огромное внимание уделял решению насущной в двадцатые годы ми­нув­шего века проблемы – обращению на путь верности древней православ­ной вере духо­венства и ми­рян, удалившихся в раскольническую «Живую церковь». Так, в Туруханске, по словам владыки, «достигнуть этого удалось проповедью о великом грехе церковного раскола» [1, с.50]

Свое священническое служение Войно-Ясенецкому приходилось сов­ме­щать с медицинской практикой и чтением лекций на медицинских факуль­те­тах и в на­учных обществах, слушать которые приходили во множестве сту­ден­ты раз­ных курсов и множество специалистов. Лекции он так же читал в рясе с крес­том на груди.

Особенностью миссионерского служения иерея Валентина и затем епи­с­копа Луки являлось то, что приняв священный сан и монашество, он не ос­та­вил своей врачебной практики, научной и преподавательской работы. И на всех поприщах своей деятельности он не только никогда не скрывал своей веры, но и всеми возможными способами старался донести свет ее людям. И даже неверующие не могли не видеть высокой нравственности право­славно­го священнослужителя. Медсестра Ташкентской больницы М. Г. Нежанская в семидесятых годах так говорила о нем: «В делах, требовавших нравст­вен­но­го решения, Валентин Феликсович вел себя так, будто вокруг никого не бы­ло. Он всегда стоял перед своей совестью один. И суд, которым он судил себя, был строже любого трибунала» [1, c.112].

Отец Валентин везде ходил в рясе. В больнице в его операционной на­ходилась икона, которую в конце 1921 года очередная ревизионная комиссия приказала снять. Отец Валентин заявил, что не выйдет на работу, пока икону не вернут на место, и ушел домой. В то время такой «саботаж» карался как тя­желейшее политическое преступление и отцу Валентину грозил арест. По воспоминаниям проф. Ошанина, делегация врачей была направлена к Турке­станскому архиепископу, который пообещал поговорить с о. Валентином. На следующий день Войно-Ясенецкий вышел на работу, но долго выражал свой протест тем, что не явился в научное врачебное общество, где должен был чи­тать доклад. На следующем заседании о. Валентин сделал сле­дующее заяв­ление: «Приношу обществу извинение за то, что я не читал до­клад в на­зна­чен­ный для меня день… Это случилось по вине нашего комиссара здра­во­ох­ра­нения Гельфгота, в которого вселился бес. Он учинил кощунство над ико­ной» [1, с.111-112]. Иконы и зажженные лампады стояли в кабинетах и опе­раци­онных, где трудился хирург, и в последующие годы. Сохранились вос­по­минания о том, что перед операцией он ставил на теле больного крест йодом.

Вторая ссылка епископа Луки (1930-1933 годы) проходила в Архан­гель­ске. Он был вызван в Москву. Уполномоченный ГПУ в течение трех не­дель еже­дневно беседовал с заключенным. «В его словах было много лести… Он обещал мне хирургическую кафедру в Москве, и было вполне понятно, что от меня хотят отказа от священнослужения» [1, с.75]. Написанное им за­яв­ле­ние епископ Лука называет «тягчайшим несчастьем и великим грехом»: «Я не у дел как архиерей и состою на покое. При нынешних условиях не счи­таю возможным продолжать служение, и потому, если мой священный сан этому не препятствует, я хотел бы получить возможность работать по хирур­гии. Од­нако сана епископа я никогда не сниму» [1, с.75]. И объясняет он та­кой шаг тем, что оторваться от хирургии – дела, которому было отдано столь­ко сил – ему было крайне трудно. И надо сказать, что своей врачебной и хирургической работы епископ Лука не оставлял ни в одной из своих ссы­лок, а помогать больным людям ему удавалось даже в тюрьмах, чем он неиз­менно заслуживал любовь и уважение к себе. Ему много доводилось переезжать на разные места жительства, и везде большое число его благодарных пациентов и прихожан выходило провожать своего исцелителя и пастыря.

 «Очер­ки гнойной хирургии» – свой наиболее известный, класси­чес­кий, фундаментальный труд, охва­ты­вающий прак­ти­чески все её аспекты – про­фес­­со­р Войно-Ясенецкй писал много лет, в том числе, в тюрьме и ссыл­ках. Некоторые главы книги публиковались и раньше, но полностью закон­че­на она была лишь накануне войны в пос. Большая Мурта. Ав­тор обра­щался к нар­кому просве­ще­ния А. В. Луначарскому, ведавшему так­же делами изда­тель­скими с просьбой о том, чтобы на об­ложке будущей ме­ди­цинской моно­графии рядом с фами­ли­ей ав­тора обозна­чен был его духов­ный сан. Луначар­ский ответил реши­тель­ным отказом.

Мно­­гие ученые отмечают, что работа эта напи­сана с большой лю­бовью к страда­ю­щему человеку и к читателю. Сохрани­лись свидетельства неверую­щих лю­дей: даже не зная, что автор «Очерков» – епископ, нельзя не заме­тить, что кни­гу писал глубоко ве­ру­ющий христианин. Есть в ней строки, по­казы­ва­ю­щие, с каким христиан­с­ким вниманием и любовью отно­сил­ся Вла­ды­ка к больному: «При­сту­пая к опе­рации, на­до иметь в виду… все­го боль­ного че­ло­ве­ка, ко­то­рый, к сожалению, так часто у врачей именуется «слу­ча­ем». Чело­век в смер­тельной тоске и стра­хе, сердце у него трепещет не только в пря­мом, но и в переносном смысле. Поэтому… по­заботьтесь о том, чтобы изба­вить его от тяжелой психической травмы: ви­да операционного сто­ла, разло­женных ин­с­т­рументов, (…) – усыпите его вне опе­рационной. Поза­боть­тесь о согревании его во время операции, ибо это чрез­вы­чайно важно» [1, с. 113-114]. Можно упомянуть, что работы, пуб­ли­кую­щи­еся в зару­беж­ных жур­на­лах, ученый не­изменно подписывал: епис­коп Лука.